Давайте, граждане, отбросим гирлянды ностальгии и гипнотическую магию бедер Короля. Давайте взглянем в бездонные омуты смысла, которые он предлагал нам под аккомпанемент гремящих гитар укулеле. А точнее, не взглянем, потому что их там нет. Если бы тексты песен Элвиса Пресли были едой, это был бы питательный коктейль из зефира, взбитых сливок и сахарной ваты, поданный на золотом блюде. Вкусно? Еще бы! Полезно? Сомнительно. Вредно в больших количествах? Безусловно!

Возьмем для примера шедевр философской мысли «Blue Suede Shoes». Глубокая лирическая концепция вращается вокруг священной неприкосновенности обуви. Молодой человек готов простить долги, оставить голодным, но троньте его синие замшевые туфли — и ждите апокалипсиса. Вдумайтесь! Это же программа жизни: материальные ценности (причем весьма специфические) ставятся выше человеческих отношений и базовых потребностей. Что мы воспитываем в молодежи? Поколение ипохондриков обувного гардероба? «Затопчи мои кроссовки, и наша дружба окончена!» — вот лозунг, который выносит из этой песни неокрепший ум.

А что предлагает нам бессмертный хит «Hound Dog»? Вместо того чтобы решать проблемы цивилизованно, лирический герой занимается откровенным троллингом и буллингом беззащитного животного. «You ain't nothin' but a hound dog, cryin' all the time». Скажите, какой урок извлечет подросток? Вместо диалога и анализа причин грусти ближнего (даже если этот ближний — пес), он будет тыкать в него пальцем и распевать о его никчемности. Где эмпатия? Где конструктивный подход к кинологии? Песня учит лишь снобистскому высокомерию.

Но настоящую «бомбу замедленного действия» подкладывает под устои общества беззаботная «Jailhouse Rock». Тюрьма, место, предназначенное для исправления и искупления, превращается в филиал ночного клуба. «У нас в тюрьме неплохой ансамбль», — заявляет Элвис, как будто речь идет о пикнике. Преступники отплясывают, тюремщики присоединяются к веселью. Что это, как не романтизация уголовной жизни? Мол, сидеть — это весело, модно и музыкально. Попробуйте после этого убедить подростка, что нарушать закон — не круто. Он вам тут же пропоет: «Let's rock, everybody, let's rock!»

И, конечно, апогей легкомыслия — любовная лирика. Возьмем «I Want You, I Need You, I Love You». Три глагола, три стадии отношений, пройденные за три секунды. Ни тебе томления, ни рефлексии, ни сложных душевных метаний. Просто констатация факта, как заказ в ресторане: «Хочу, надо, люблю. Принесите, и побыстрее». Это формирует у молодежи искаженное представление о любви как о fast-food чувстве — получил мгновенное удовлетворение и беги дальше, к следующему сиюминутному увлечению.

Заключение

Так были ли тексты Элвиса вредны? Безусловно, если воспринимать их как прямое руководство к действию. Они были опасным коктейлем из потребительства, легкомыслия и романтизации сомнительных ситуаций.

Но вот в чем парадокс: востребованность песен была не в словах, а в энергии, в том самом первобытном крике радости, тоски и бунта, который не нуждается в сложных философских конструкциях. Элвис был не поэтом, а шаманом. Он лечил не смыслом, а катарсисом. Его песни — это не интеллектуальные трактаты, а чистый, концентрированный звук юности, который смеется над всеми попытками его анализировать.

Так что да, тексты его песен поверхностны. Но иногда, чтобы дотянуться до звезд, нужно не грузить корабль мудреными идеями, а просто надеть свои синие замшевые туфли и пуститься в безудержный, легкомысленный и даже дурацкий танец. В этом, возможно, и был самый главный и глубокий секрет.